DOI 10.51255/2311–603X_2025_3_187

С. В. Бондарев. Деятельность Гатчинского и Петергофского дворцовых управлений в начале
XX в. // Петербургский исторический журнал. 2025. № 3. С. 187–197

Аннотация:

Знаменитые пригороды Санкт-Петербурга — Петергоф и Гатчина — в начале XX в. имели статус дворцовых городов и находились в ведении Министерства императорского двора. Целью данной статьи является изучение системы управления и организации хозяйства двух населенных пунктов в 1900-е гг. как отдельного типа городских поселений. Исследование посвящено малоизвестной стороне деятельности загородных дворцовых управлений, которые наряду с обслуживанием царских дворцовых комплексов занимались развитием городской инфраструктуры и отвечали за все аспекты жизнедеятельности населенных пунктов, состоявших при загородных императорских резиденциях.


Обращение к истории развития двух городов Придворного ведомства предусматривает рассмотрение особенностей строительного развития, коммунального и садового хозяйства, общественной безопасности и других аспектов. Анализ взаимодействия высших чинов различных подразделений с рядовыми сотрудниками, режима работы служб по направлениям, специфики работы архитекторов, полицмейстеров, смотрителей, брандмейстеров, фонтанщиков и представителей других профессий позволяет представить картину повседневной жизни в пригородах, имеющих особый статус.


В результате работы раскрыты особенности хозяйственной деятельности Петергофского и Гатчинского дворцовых управлений как органов, занимавшихся обеспечением царских резиденций и городов при них. Научная новизна заключается во всестороннем рассмотрении организационно-административной работы по управлению хозяйством двух дворцовых городов и вопросов организации экономики и городского хозяйства Петергофа, и Гатчины в начале XX в. Исследование позволит дополнить картину общегосударственной системы организации и управления в Российской империи, внести вклад в изучение истории городов Российской империи. Также в статье содержатся новые сведения для изучения истории дворцово-парковых ансамблей в Петергофе и Гатчине.

Ключевые слова: Министерство императорского двора, Николай II, Петергоф, Гатчина, Дворцовое управление, царская резиденция, город, дворец, Александрия, Российская империя.

Автор:

Бондарев, Сергей Викторович — к. и. н., начальник экспозиционной службы, Государственный музей-заповедник «Петергоф»; научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории РАН (Санкт-Петербург, Россия).
E-mail: evr@peterhofmuseum.ru

Перейти к полноэкранному режиму

Похожие записи

ПИЖ №3 (43) 2024 — П. В. Ильин. БЫВШИЕ УЧАСТНИКИ ДЕКАБРИСТСКОГО ДВИЖЕНИЯ — ВОЕНАЧАЛЬНИКИ И ВОЕННЫЕ ДЕЯТЕЛИ НА ФРОНТАХ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ

Автор затрагивает мало освещенный в научной литературе вопрос об участии бывших деятелей декабристского движения в военных действиях на фронтах Крымской (Восточной) войны: Крымском, Дунайском, Кавказском и Балтийском. Участники дворянского оппозиционного движения в России первых десятилетий XIX в. (известного как движение декабристов), не пострадавшие по итогам следствия 1825-1826 гг., вернувшие себе гражданские права, чины и звания за годы службы, а также оставшиеся неизвестными правительству, к началу Крымской войны достигли солидного возраста, высоких чинов и должностей в военно-административной иерархии. С началом войны некоторые из них заняли ключевые посты в русской армии, командуя армиями и корпусами, сыграв значительную, а порой решающую роль в боевых действиях (А. С. Меншиков, М. Д. Горчаков, П. П. Липранди, Н. А. Реад в Крыму, А. Р. Цебриков на Дунае, Н. Н. Муравьев (Карский), А. Ф. Багговут, И. А. Базин, А. И. Гагарин на Кавказе, Ф. П. Литке и Ф. Ф. Матюшкин на Балтийском море). В задачу настоящей статьи входит обзор сведений о роли бывших участников тайных обществ декабристов и военных выступлений 1825-1826 гг. в событиях Крымской войны, что служит определенным вкладом в сложившийся в истории образ деятелей декабристского движения, представления о биографии и личности русских военачальников и военных деятелей 1850-х гг.

|

ПИЖ №3 (47) 2025 — В. В. Лапин. КРЕПОСТЬ АЛЕКСАНДРОПОЛЬ — ПРОСТРАНСТВО ИМПЕРСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ. СИМВОЛИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

Военно-политическая обстановка в пограничных районах Российской империи требовала строительства крепостей в стратегически важных точках. Эти фортификационные сооружения вкупе с комплексом зданий, необходимых для жизнедеятельности гарнизона, играли роль не только в системе обороны от внешних угроз, но и для поддержания спокойствия местного населения. Одновременно организация пространства крепостных комплексов, их архитектура и даже названия твердынь и их частей (бастионы, фронты, ворота и т. д.) представляли собой имперские месcеджи, несли значительную символическую нагрузку. Рядом с ними возникали форштадты и даже города разного масштаба, населенные в основном коренными жителями национальных окраин. Последние, являясь невольными свидетелями проявлений армейской рутины (хозяйство, воинские церемонии и т. д.), оказывались в особом культурном пространстве. Значимость последнего усиливалась тем, что российские военные в мирное время составляли около трети населения города и уезда, а в годы войны проживавшие там армяне оказывались в меньшинстве. В фокусе внимания — Александрополь, который был единственной крепостью европейского типа в Закавказье, построенной в 1830–1850-е гг. в приграничном районе Армянской области на месте укрепления Гумры, основанного в 1807 г. Разнообразные символические послания были адресованы прежде всего «вовнутрь» для поддержания имперской идентичности в инородной культурной среде, но невозможно отрицать, что они оказывали влияние и на местное население, создавали условия для имперской интеграции.

ПИЖ №3 (43) 2024 — К. А. Зверев. ПРАЗДНИЧНЫЕ И ПАМЯТНЫЕ ДАТЫ КАК ИНСТРУМЕНТ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ СТРАН БАЛТИИ

В статье рассматривается вопрос взаимосвязи праздничного календаря Прибалтийских республик с местной политикой памяти. С обретением независимости Латвия, Литва и Эстония кардинально пересмотрели советский праздничный календарь, полностью отказавшись от торжеств, даже опосредованно связанных с идеологией социализма. При этом, используя тезис исторической правопреемственности существующих государств по отношению к республикам межвоенного периода, латвийские, литовские, эстонские власти восстановили календарь 1930-х гг., добавив к нему целый ряд памятных дат откровенно антисоветской/антироссийской направленности. Данный акт был призван сформировать негативный образ советизации стран Балтии, а также подкрепить образ жертвы для государств региона в годы Второй мировой войны. Однако общественной консолидации вокруг нового календаря памятных дат (и, как следствие, самой государственной политики памяти) не произошло. Наоборот, обозначенные тезисы вызвали неприятие большей части русскоязычного населения Латвии и Эстонии, усугубив этноязыковой раскол общества еще и историческим аспектом.

ПИЖ №2 (42) 2024 — М. М. Шевченко. КРЫМСКАЯ (ВОСТОЧНАЯ) ВОЙНА РОССИИ: ПОЛИТИКА, СТРАТЕГИЯ И ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

Крымская (Восточная) война 1853-1856 гг. была единственной в новой и новейшей истории войной, которую Россия вела в политической изоляции, будучи без единого союзника в Европе. Это обстоятельство, а не техническое отставание, и было главной причиной ее проигрыша. Опираясь на достижения военного строительства 1830-1840 гг., император Николай I, фельдмаршал И. Ф. Паскевич и генерал А. С. Меншиков реализовали стратегию, четко разделившую все потенциальные — угрожаемые и актуальные театры военных действий на главные и второстепенные, к последним из которых принадлежал и самый кровавый из них — Крымский. Благодаря этому потери в заведомо безнадежной войне им удалось свести к минимуму, и Россия, утратив первенствующее положение в Европе, сохранила себя в качестве Великой державы. По обстоятельствам внутренней политики стратегия императора Николая I и его сподвижников не могла быть верно оценена русским общественным мнением. Историография Крымской войны фактически редуцировала ее масштаб до проблемы Крымской кампании. Эта традиция сохраняется по сей день и нуждается в переоценке.

ПИЖ №2 (42) 2024 — М. С. Черячукин. ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЦЕНЗУРЫ КАК ИНСТРУМЕНТ ФОРМИРОВАНИЯ ОФИЦИАЛЬНОГО НАРРАТИВА В ГОДЫ КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ 1853-1856 ГГ.

В настоящей статье произведено исследование работы Главного управления цензуры Российской империи в годы Крымской войны 1853-1856 гг. Рассмотрена деятельность института цензуры как инструмента формирования официального нарратива России, трансляция которого велась через печать. На фоне вовлеченности Российской империи в международный конфликт появилась необходимость в конструировании новой информационной повестки, требования к которой постепенно вырабатывались представителями государственной власти и лично Николаем I. Институт цензуры, будучи инструментом проведения государственной политики в области печати, напрямую влиял на содержание авторских произведений, а также участвовал в формировании информационной повестки. Вместе с тем цензурные ведомства и Комитет 2 апреля 1848 г. уделяли внимание уже выпущенным произведениям для выявления в печати источников, не соответствующих официальному нарративу. Для исследования дано обоснование термина «официальный нарратив», применяемого в исследовании, а также сформулированы основные характеристики деятельности института цензуры в России. Выведенные положения применены на массиве дел Главного управления цензуры и Комитета 2 апреля 1848 г., отобранных за период с 1854 по 1856 г. Обращено внимание на порядок работы с поступавшей массой произведений, а также на применимость официальных манифестов и реляций в процессе рассмотрения дел. Вместе с этим отмечен порядок работы и заключения цензоров, по которым можно оценить основные замечания и общее качество поступавших на рассмотрение цензуры произведений. Отдельно в исследовании представлена реакция цензуры на поступавший объем дел, освещавших военные неудачи Русской императорской армии с 1855 г.