А. А. Чапаев. О неочевидных последствиях 1 марта 1881 года: к вопросу создания Общества
ночлежных домов в Санкт-Петербурге и роли доктора Н. Н. Дворяшина // Петербургский
исторический журнал. 2025. № 4. С. 184–192.

DOI: 10.51255/2311–603X_2025_4_184

Аннотация:

В статье рассматривается роль доктора Н. Н. Дворяшина в процессе регистрации Общества ночлежных домов в Санкт-Петербурге — одной из важнейших общественных организаций, появившихся в столице Российской империи в последней трети XIX в. Значимость этой институции для Санкт-Петербурга как для главного промышленного центра страны, с каждым годом привлекавшего все больше рабочей силы, сложно переоценить. Его попечители были заняты обеспечением крестьян-отходников доступным и приемлемым с санитарной точки зрения ночлегом, в отсутствие которого вчерашний работник рисковал заболеть, превратиться в бездомного или выбрать преступный путь и стать для города не помощником, а обузой и даже угрозой. Несмотря на это, воплощение замысла доктора
Н. Н. Дворяшина заняло более 10 лет: впервые он коснулся темы помощи бездомным в 1869 г., но, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки, событиям пришлось сложиться самым неожиданным образом — трагически по сути, но наиболее благоприятно для реализации давно увлекавшей его идеи. Н. Н. Дворяшину буквально пришлось оказаться у смертного одра императора и только после этого он смог приступить к регистрации своего благотворительного общества. В этой связи особого внимания заслуживает то, как
влияло на этот процесс изменение восприятия его личности в зависимости от исторических обстоятельств, непосредственным участником которых ему суждено было стать.

Ключевые слова: история помощи бездомным, благотворительность, гражданское общество, Александр II, Н. Н. Дворяшин, роль личности, биографика.

Автор:

Чапаев, Андрей Александрович — руководитель гуманитарных проектов МБОО «Ночлежка», аспирант Санкт-Петербургского института истории РАН (Санкт-Петербург, Россия).
E-mail: a.chapaev@mail.ru

Похожие записи

ПИЖ №2 (46) 2025 — А. А. Ефимов. ПРОБЛЕМА ВВЕДЕНИЯ ИНСТИТУТА СУДЕБНЫХ СЛЕДОВАТЕЛЕЙ В ДВОРЦОВЫХ ГОРОДАХ

Статья обращается к одной из проблем административной истории дворцовых городов середины XIX века. Автор отмечает, что эти поселения обладали особым статусом среди населенных пунктов Российской империи, состояли в ведении особых учреждений Министерства императорского двора — дворцовых правлений и во многом находились вне общей системы государственного управления и местного самоуправления. Этот особый статус давал им определенную независимость и даже возможность к некоторой фронде при решении вопроса о применимости тех или иных административных новшеств. Как отмечается в статье, это наблюдение вполне относится и к проблеме введения в действие института судебных следователей. Автор обращает внимание, что в то время как в значительной части губерний они начали свою работу вскоре после подписания соответствующего указа в начале лета 1860 г., в дворцовых городах только в августе был поставлен вопрос о возможности действия этих чиновников на их территории. Как отмечается в статье, представители местной администрации Петергофа с определенным воодушевлением восприняли идею передать вовне часть работы, лежавшей на городской полиции, признававшейся перегруженной. При этом оговаривались и границы участия судебных следователей в разбирательствах. В Царском Селе ситуация сложилась иначе. Несмотря на задекларированную готовность передать следственную работу, чиновники Царскосельской городской полиции под различными организационными и бюрократическими предлогами затягивали этот процесс. Автор отмечает, что в конце концов для решения этого вопроса потребовалось вмешательство Санкт-Петербургского губернского правления и издание распоряжения с прямой отсылкой на императорский указ о передаче дел, подлежащих уголовному судопроизводству, судебному следователю.

|

ПИЖ №1 (45) 2025 — Д. А. Баринов, Е. А. Ростовцев. ВЫПУСКНИКИ ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА РУБЕЖА XIX-ХХ ВВ.: КОЛЛЕКТИВНЫЙ ПОРТРЕТ И КАРЬЕРНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Санкт-Петербургский университет на протяжении всего имперского периода являлся не только крупнейшим научным и образовательным центром страны, но и местом подготовки политической и культурной элиты, важнейшим источником формирования отечественной интеллигенции. В настоящем исследовании рассматривается роль историко-филологического факультета столичного университета в этом процессе. Главным методом исследования для авторов стало составление коллективной биографии выпускников факультета, изучение их карьерных путей, социального состава и т. д. В качестве выборки были взяты выпуски рубежа XIX-XX вв. (1895-1904 гг.). В ходе анализа удалось установить, что дальнейшие профессиональные пути выпускников развивались тремя основными путями: чиновничья карьера, карьера преподавателя гимназий / училищ и научная карьера, связанная, как правило, с работой в высшей школе или Академии наук. При этом количество педагогов и ученых среди выпускников росло, а количество бюрократов падало. Однако многие из тех, кто выбрал карьеру в государственном аппарате, не бросали научных штудий, продолжая публиковать работы, сборники или организовывать экспедиции. В статье также приводятся сравнения с аналогичными показателями по остальным факультетам: юридическому, физико-математическому и восточных языков. Одной из задач, поставленных в статье, было выявление связей, обретенных студентами во время учебы и сыгравших роль в дальнейшей карьере выпускников. Анализ биографий показал, что наибольшую роль связи играли при построении академической и политической карьеры, где узы студенческой дружбы могли быть важным подспорьем.

|

ПИЖ №1 (33) 2022 — М.М.Сафонов. AME DE DENTELLES, ИЛИ НАТАЛЬЯ НИКОЛАЕВНА И ПАВЕЛ ЕЛИСЕЕВИЧ

Автор статьи последовательно рассмотрел все издания знаменитой книги П. Е. Щеголева и предшествующие ей публикации. Это позволило выявить исследовательские приемы, которыми пользовался выдающийся пушкинист, оказавшие сильнейшее влияние на советское пушкиноведение. Ученый односторонне и предвзято трактовал источники, задавшись целью во что бы то ни стало сделать Н. Н. Пушкину главной виновницей гибели поэта.

ПИЖ №2 (42) 2024 — Мацумура Такэси. ПУТЯТИН И «ОТКРЫТИЕ» ЯПОНИИ

В период Эдо (1603-1868 гг.) сегунат ограничивал внешние отношения четырьмя «окнами», т. е. Мацумаэ, Цусима, Кагосима и Нагасаки. Целью такого ограничения было предупреждение возврата в ситуацию пиратов вокоу (XV-XVI вв.), когда состоящие из различных этнических групп пираты, игнорируя границы государств, торговали и грабили в береговых районах Восточной Азии. В то время китайские империи также установили политику ограничения внешних отношений. Однако европейские страны в принципе могли торговать с Японией в период Эдо. Следовательно, когда русские прибыли в Японию в XVIII в., торговые отношения между Россией и Японией могли быть установлены. Более того, часть японцев априори была очень благожелательно настроена по отношению к русским даже перед прибытием Лаксмана. Во время прибытия Лаксмана русские вели себя очень искренне, поэтому японцы так же искренне ответили им. На данном этапе русские и японцы считали друг друга одинаковыми людьми. На момент прибытия Резанова сегунат нарушил свое обещание и не позволил российско-японскую торговлю. Однако при инциденте Головнина Рикордо и Такадая Кахэй считали друг друга цивилизованными людьми, которые могли договориться. Это взаимное доверие решило проблему. При прибытии Путятина русские и японцы тоже действовали очень доброжелательно и сумели заключить договор. Путятин соответствовал образу вежливых и дружелюбных русских, который создали Лаксман и Резанов. Такое поведение Путятина значительно отличалось от агрессивного поведения американца Перри, и многие японцы высоко ценили Россию и русских. С одной стороны, японцы считали русских соседями, такими же как китайцы и корейцы. С другой стороны, русские уважали японцев и их культуру. Такие отношения между русскими и японцами будут оставаться дружественными и в долгосрочной перспективе.

ПИЖ №2 (38) 2023 — Ф. Неземанн. ОБРАЗЕЦ ДЛЯ БУДУЩЕГО ПРЕОБРАЗОВАНИЯ ИМПЕРИИ. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МИХАИЛА МИХАЙЛОВИЧА СПЕРАНСКОГО И ВОЗНИКНОВЕНИЕ ОСОБОГО ПОЛОЖЕНИЯ ФИНЛЯНДИИ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Настоящая статья посвящена содействию Михаила Михайловича Сперанского, статс-секретаря в царствование Александра I, развитию, в результате которого Великое княжество Финляндское достигло административной и правовой автономии в Российской империи. Преследуя цель основной модернизации империи в целом — в качестве «монархического правового государства», — он считал те шведские законы и установления, действующие в Финляндии, за образец такой реформы. Именно по этим причинам он также сыграл ключевую роль, когда две инициативы, выдвинутые финляндским графом Густавом Морицем Армфельтом, были осуществлены в 1811 г. — две инициативы, которые в конечном итоге решающим способом подкрепили особое положение Великого княжества в империи.

ПИЖ №4 (48) 2025 — Т. В. Андреева. М. М. СПЕРАНСКИЙ И «ЗЕМЛЯ САННИКОВА»: ПОЛЯРНЫЕ ЭКСПЕДИЦИИ Ф. П. ВРАНГЕЛЯ И П. Ф. АНЖУ. 1820–1824 ГГ.

В первой четверти XIX в. в Российской империи решалась одна из важнейших геополитических задач — освоение Русского Севера с целью развития результатов отечественных географических изысканий XVII–XVIII вв., прежде всего «Великой Северной экспедиции» под руководством В. Й. Беринга 1733–1743 гг. Поскольку к началу XIX в. полярные территории, особенно северо-восточные районы Сибири и побережье Северного Ледовитого океана, оставались наиболее слабо изученными, что обусловливало сохранение гипотезы о существовании у Шелагского мыса перешейка, соединяющего евразийский и американский континенты, то в 1820–1824 гг. была проведена Полярная экспедиция под руководством М. М. Сперанского как теоретика и практика российской государственности. Состоявшая из двух внутренних экспедиций под руководством Ф. П. Врангеля и П. Ф. Анжу, она прежде всего была направлена на окончательное разрешение вопроса о соединении Азии с Америкой. В данной статье представлены и проанализированы документы из фондов РГА ВМФ, раскрывающие роль М. М. Сперанского в этом сложном и важном для России процессе.