DOI 10.51255/2311–603X_2025_3_19

А. Ю. Фомин. Война и «смута»: военное ведомство в борьбе за сохранение лояльности армии в 1905–1907 гг. // Петербургский исторический журнал. 2025. № 3. С. 19–29

Аннотация:

Неудачная война с Японией и начавшаяся революция поставили российские военные власти и офицерский корпус в тяжелое положение. Вызовом эпохи стала борьба с распространением революционной пропаганды в войсках. Для правительства посрамленная на полях Маньчжурии армия являлась его последним оплотом в борьбе с революцией, однако существовала реальная угроза распространения революционных беспорядков на саму армию. Обстоятельства заставили военное ведомство осознать необходимость борьбы с революционерами их же методами — путем печатной контрпропаганды и устной патриотической агитации. Экспертизой предназначавшейся для
войск печатной продукции и отбором полезных с точки зрения властей изданий с 1906 г. занималось специальное подразделение военного ведомства — Комитет по образованию войск при Военном совете. Через Комитет по образованию войск проходили десятки книг, брошюр, а также военных газет и журналов охранительной направленности. В Комитете считали, что официальное правительственное издание не сможет соперничать с революционной и оппозиционной прессой, делая ставку на поддержку частных изданий. Предприимчивые издатели охотно предлагали правительству свою помощь в деле борьбы с революционной пропагандой, надеясь на этом заработать. Но военному ведомству пришлось признать неэффективность этого подхода. Охранительные издания вызывали
у солдат гораздо меньший интерес, чем во многом отвечавшая их собственным настроениям антиправительственная агитация.

Ключевые слова: Русско-японская война, Революция 1905–1907 гг., «смута», офицерство, военное ведомство, пропаганда, Комитет по образованию войск при Военном совете, А. Н. Куропаткин, А. Ф. Редигер.

Автор:
Фомин, Антон Юрьевич — к. и. н., научный сотрудник Санкт-Петербургского института
истории РАН (Санкт-Петербург, Россия).
E-mail: a.fomin1511@gmail.com
ORCID: 0000-0002-4118-6089

Перейти к полноэкранному режиму

Похожие записи

|

ПИЖ №3 (47) 2025 — Ван Пак. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЯПОНСКИХ ВОЕННЫХ АТТАШЕ В РОССИИ ВО ВРЕМЯ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

В фокусе внимания автора — военные атташе японской армии в России во время Первой мировой войны, их действия по сбору и анализу информации, оценки военных возможностей русской армии, и их пребывания в России после Октябрьской революции 1917 г. Японская армия в августе 1914 г. направила военных атташе в союзные страны для сбора информации и изучения опыта войны. В Россию отправились столько же военных атташе, как и в Англию, единственную союзницу Японии. Россия принимала и дислоцировала японских офицеров во фронтовых командованиях, и даже специально разрешила прикомандировать их к Ставке. Кроме военных атташе в России находились японские корреспонденты и студенты. Но их количество было меньше, чем в Англии и Франции. Япония также отправила группу военных атташе в качестве инструкторов для подготовки расчетов горной и тяжелой артиллерии (японские орудия были направлены в Россию в начале 1915 г.). Это были единственные военные, направленные Японией для поддержки в ходе боевых действий. Японские военные атташе вначале высоко оценили отношение народа и русской армии к войне. Поражения России японские военные атташе объясняли низким уровнем народного образования, неспособностью офицерского состава, недостатком оружия, боеприпасов и состоянием железных дорог. Некоторые атташе ожидали улучшения положения после падения монархии в результате Февральской революции. Напротив, причину фактического развала русской армии в результате хаоса, вызванного Октябрьской революцией, они видели в расширении либерализма и социализма, неразумности солдата. Другие военные атташе обращали внимание на лучшую подготовку немецкой армии, настаивали на необходимости для Японии следовать ее примеру. После Октябрьской революции и сепаратного мира новой России с Германией японская армия пыталась оставить часть военных атташе для сбора информации. Все же в январе 1918 г. почти все они покинули Россию из-за углубления внутренних беспорядков и трудности связей с Японией. Среди эвакуированных по КВЖД в Харбин были те, кто там готовил другую «войну империи», т. е. интервенцию («Сибирский поход»).

ПИЖ №2 (46) 2025 — И. А. Цверианашвили. ЭКОЛОГИЗАЦИЯ ШВЕЦИИ ПОСЛЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ: ПРОБЛЕМЫ И ДОСТИЖЕНИЯ

В статье рассматривается генезис процесса экологизации, который начал активно воплощаться в Швеции с конца 1940-х гг. Если довоенный период характеризовался отсутствием единой экологической политики, но всплеском активности шведской общественности и интеллигенции к экологическим проблемам страны и вопросам охраны окружающей среды, то после 1940-х гг. в Швеции начинается становление экологического вектора во внутренней политике страны, что было подкреплено высоким уровнем внимания общественности и государственных учреждений. Вырос спектр затрагиваемых экологических проблем, шведские ученые и исследователи зародили традиции экологического просвещения, в большом количестве начали появляться общественные экологические объединения, движения и союзы, был окончательно сформирован вектор национальной экологической политики. Данный сюжет впервые рассматривается в отечественной историографии, статья призвана ввести его в круг вопросов изучения отечественной скандинавистики. Важность и актуальность данной темы подчеркивает сегодняшняя роль Швеции как лидера европейской экологической политики.

ПИЖ №1 (45) 2025 — Т. А. Базарова. ПЕТРОВСКИЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ И ВОДНАЯ СТИХИЯ

Воды Невы и Финского залива являлись источником опасности для жителей петровского Санкт-Петербурга. В городе было организовано оповещение о времени вскрытия и замерзания Невы, а также о начале наводнений. В статье анализируются указы Петра I и распоряжения местной администрации, которые были призваны минимизировать ущерб, устанавливали нормы строительства новых зданий и пристаней. В приложении к статье публикуется письмо котлинского коменданта В. И. Порошина о последствиях наводнения 5 ноября 1721 г.

|

ПИЖ №3 (47) 2025 — В. Б. Аксенов. ВОЙНА И ХУЛА: УГОЛОВНЫЕ ДЕЛА ОБ ОСКОРБЛЕНИЯХ ИМПЕРАТОРСКОЙ СЕМЬИ В ГОДЫ РУССКО-ЯПОНСКОЙ И ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙН КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ИСТОЧНИК

Дела об оскорблениях членов императорской семьи являются ценным источником изучения общественных настроений и формирующихся в них образов власти, позволяют реконструировать портрет среднестатистического оскорбителя, а также демонстрируют парадоксы государственных практик противодействия обсценным высказываниям. Источники показывают, что обсценный политический дискурс периода Русско-японской войны, несмотря на сопоставимое с периодом Первой мировой войны количество дел, менее разнообразен и эмоционален, в нем в меньшей степени распространены инфернальные характеристики членов царской семьи, менее выражены эсхатологические настроения и политические слухи. Автор считает, что борьбу государства с оскорблениями власти нельзя считать успешной — в ряде случаев законодательство и судопроизводственная практика способствовали распространению оскорбительного политического дискурса, создавая соответствующие прецеденты и тем самым усиливая социально-политические конфликты эпохи войн.

|

ПИЖ №1 (41) 2024 — А. Ю. Стефаненко. «И ЗВЕЗДНЫЙ ЧАС, И ПОЛНОЕ ЗАБВЕНИЕ»: РЕЦЕНЗИЯ НА АНТОЛОГИЮ «Н. С. ХРУЩЕВ: PRO ET CONTRA»

Рецензия посвящена рассмотрению антологии текстов «Н. С. Хрущев: Pro et contra». Отмечаются преимущества и недостатки приведенных в издании текстов. Показывается важность публикации подобных сборников для систематизации источников по истории СССР.

ПИЖ №1 (37) 2023 — Б.Б.Пак. К ВОПРОСУ О ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ПЕРЕГОВОРАХ КАНУНА РУССКО-ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ 1904–1905 ГГ.

Нарастание напряженности на Дальнем Востоке вызвало новый всплеск дипломатической активности России и Японии. В статье освещен ход русско-японских переговоров 1903–1904 гг., анализируются позиции сторон, рассмотрены причины неуступчивости японской стороны на переговорах о заключении нового соглашения. В центре внимания автора — ответственность Японии за развязывание войны, показ агрессивной политики Японии в Корее.