Санкт-Петербург

Главная страница » Санкт-Петербург

ПИЖ №2 (46) 2025 — П. А. Аваков. «СТАРШИЙ БРАТ» И ДРУГИЕ «РОДСТВЕННИКИ» САНКТ-ПЕТЕРБУРГА

В историографии неизменно подчеркивается уникальность Санкт-Петербурга как города нового типа, ставшего символом имперской России. Многие авторы констатируют, что у него были исторические предшественники в том же регионе. В последние годы наметилась тенденция считать «старшим братом» Петербурга Таганрог, на месте которого в 1699 г. был заложен город-крепость Троицкий. На первый взгляд, для этого есть все основания. Троицкий действительно стал первым портовым городом, построенным в царствование Петра I на берегу моря по регулярному плану в качестве базы военно-морского флота. Как и Петербург, Троицкий являлся пограничным форпостом, и место для его строительства тоже выбрал сам царь. Однако исторические судьбы двух городов кардинально различаются, а обстоятельства их основания таят в себе загадки. В 1711 г. Петру I пришлось принести «старшего брата» в жертву ради процветания младшего, поскольку к тому времени балтийские планы стали для царя важнее черноморских. Возрожденная Екатериной II в 1769 г. крепость на Таганроге через 15 лет потеряла свое прежнее военно-стратегическое значение и превратилась в торговый город. Позже Таганрог стал одним из элементов «антипетербургского мифа».

ПИЖ №1 (45) 2025 — Д. А. Баринов, Е. А. Ростовцев. ВЫПУСКНИКИ ИСТОРИКО-ФИЛОЛОГИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА РУБЕЖА XIX-ХХ ВВ.: КОЛЛЕКТИВНЫЙ ПОРТРЕТ И КАРЬЕРНЫЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Санкт-Петербургский университет на протяжении всего имперского периода являлся не только крупнейшим научным и образовательным центром страны, но и местом подготовки политической и культурной элиты, важнейшим источником формирования отечественной интеллигенции. В настоящем исследовании рассматривается роль историко-филологического факультета столичного университета в этом процессе. Главным методом исследования для авторов стало составление коллективной биографии выпускников факультета, изучение их карьерных путей, социального состава и т. д. В качестве выборки были взяты выпуски рубежа XIX-XX вв. (1895-1904 гг.). В ходе анализа удалось установить, что дальнейшие профессиональные пути выпускников развивались тремя основными путями: чиновничья карьера, карьера преподавателя гимназий / училищ и научная карьера, связанная, как правило, с работой в высшей школе или Академии наук. При этом количество педагогов и ученых среди выпускников росло, а количество бюрократов падало. Однако многие из тех, кто выбрал карьеру в государственном аппарате, не бросали научных штудий, продолжая публиковать работы, сборники или организовывать экспедиции. В статье также приводятся сравнения с аналогичными показателями по остальным факультетам: юридическому, физико-математическому и восточных языков. Одной из задач, поставленных в статье, было выявление связей, обретенных студентами во время учебы и сыгравших роль в дальнейшей карьере выпускников. Анализ биографий показал, что наибольшую роль связи играли при построении академической и политической карьеры, где узы студенческой дружбы могли быть важным подспорьем.

ПИЖ №1 (45) 2025 — О. Ю. Малинова-Тзиафета. КАТАСТРОФИЧЕСКОЕ НАВОДНЕНИЕ 1924 ГОДА И ГОРОДСКОЕ ХОЗЯЙСТВО ЛЕНИНГРАДА — БЫЛА ЛИ КАТАСТРОФА?

В статье подробно исследуется вопрос об употреблении слова «катастрофа» и его синонима «несчастье» по отношению к наводнениям и эпидемиям в Петербурге/Ленинграде и трансформации его значения применительно к катастрофическому наводнению 1924 г. Оказывается, что до революции как наводнения, так и эпидемии воспринимались скорее как рутина и часть системы, которую не спешили менять. Стратегия преодоления последствий наводнений в корне изменилась благодаря воле новой власти строить городские инфраструктуры и коллективно, на уровне всей страны, бороться с бедствиями. Само наводнение 1924 г. стало не катализатором изменений, порожденных катастрофой, но вызовом для Кремля, ленинградских городских властей, ленинградской милиции и Отдела коммунального хозяйства Ленинграда. Кроме того, именно наводнение стало окном возможностей для того, чтобы качественно отремонтировать и модернизировать городские сети, особенно водопровод, канализацию и дорожное покрытие. Все эти сети следовало ремонтировать еще до революции, особенно удаленные от центра города. Однако средства на это нашлись лишь благодаря общесоюзной помощи Ленинграду, пострадавшему от стихийного бедствия.

ПИЖ №1 (45) 2025 — Т. А. Базарова. ПЕТРОВСКИЙ САНКТ-ПЕТЕРБУРГ И ВОДНАЯ СТИХИЯ

Воды Невы и Финского залива являлись источником опасности для жителей петровского Санкт-Петербурга. В городе было организовано оповещение о времени вскрытия и замерзания Невы, а также о начале наводнений. В статье анализируются указы Петра I и распоряжения местной администрации, которые были призваны минимизировать ущерб, устанавливали нормы строительства новых зданий и пристаней. В приложении к статье публикуется письмо котлинского коменданта В. И. Порошина о последствиях наводнения 5 ноября 1721 г.

|

ПИЖ №1 (41) 2024 — А. В. Келлер. КОНТЕКСТ ВРЕМЕНИ, ВЫЗОВЫ ЭПОХИ: МЕСТО «ХУДОЖЕСТВ» В ПЕТЕРБУРГСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК

Развитие фундаментальной науки с помощью ремесел, т. е. новых технологий, и ремесел с помощью наук нашло свое воплощение в создании Академии художеств и наук, основанной именным указом из Сената 28 января (8 февраля) 1724 г. в Санкт-Петербурге. Такое сочетание в названии является декларацией о намерениях и в дением развития науки, технологий и промышленности в их комплексной взаимосвязи. Практичному и прагматичному Петру Алексеевичу импонировали предложения Г. В. Лейбница инкорпорировать «искусства и художества» в Академии наук. Почему же выделяется роль именно Лейбница, ставшая уже общим местом в историческом нарративе Академии наук XIX в.? Во множестве своих записок Петру Лейбниц на протяжении почти 20 лет (с 1697 по 1716) доказывал необходимость основания центрального учреждения (коллегии) для «художеств и наук», в ведении которого должны были также находиться «художники и ремесленники с их произведениями», что означало связь теории и практики в новой академии: «…ничто не может быть так важно <…>, как наука и художества», писал Лейбниц в своей первой записке царю в 1697 г., возможно, не дошедшей до него, но несшей в себе все основные идеи, изложенные Лейбницем впоследствии. Следовательно, данное сочетание не являлось «причудой» Петра, но служило цели производства с помощью прикладных наук практических научных знаний, которые можно было поставить на службу петровских преобразований, в том числе для развития производящей промышленности — главного источника богатства, согласно теории камерализма. Залогом успеха реформ визионера Петра и его академического проекта послужила смена картины мира нового поколения, мировоззренческий переворот, совершенный в умах российских элит, без которого идея академии не была бы ими принята или не смогла бы реализоваться так быстро.